Ветераны войны в Афганистане сорвут свои ордена и отправят президенту России Дмитрию Медведеву, если тот не вмешается в дело Игоря Печерских — легендарного комбата 9−й роты, осужденного в Рязани на шесть лет колонии строгого режима. Адвокат десантника утверждает, что его подзащитный стал жертвой заказного дела.
Рязанский областной суд 16 февраля вынес приговор одному из прототипов героев фильма «9−я рота» полковнику Игорю Печерских. Бывший командир 3−го батальона 345−го парашютно-десантного полка, получивший ранения и контузию при защите высоты 3234, а ныне начальник спецназа УФСКН по Рязанской области (управления Федеральной службы по контролю за незаконным оборотом наркотиков) осужден на шесть лет колонии строгого режима за вымогательство взятки.
Вместе с Печерских на скамье подсудимых оказались его коллеги Валентин Матвейчук, Юрий Демин и Игорь Федоров. Суд признал их виновными в получении взяток, ограничении конкуренции, превышении должностных полномочий и мошенничестве. Трое из них были осуждены на сроки от четырех до шести лет в колонии общего и строгого режима. Четвертый сотрудник ФСКН, давший показания против своих коллег, остался на свободе — он был осужден на четыре с половиной года условного наказания.
Коммерсанты против десантника
Суд по этому делу длился в Рязани больше четырех лет. Потерпевшими от действий Печерских признаны рязанские коммерсанты из ООО «Русская пирамида» Васильев, Соколов и Амелькин. По версии бизнесменов, начальник спецназа ФСКН в течение трех лет вымогал у них деньги за покровительство.
Любопытно, что первоначально все потерпевшие были фигурантами другого дела, где являлись подозреваемыми во взяточничестве.
Рязанский областной суд установил, что коммерсанты Васильев, Соколов и Амелькин осенью 2002 года пытались заручиться поддержкой Игоря Печерских в борьбе с конкурентами и предложили ему 1 млн рублей и 10−15% от их прибыли ежемесячно за то, чтобы он стал их «крышей». Но получили от офицера отказ в грубой форме. После этого коммерсанты обратились в местный УБОП с заявлением, что начальник отдела специального назначения Госнаркоконтроля полковник Печерских незаконно возбудил в их отношении уголовное дело, угрожает подбросить наркотики и вымогает деньги за прекращение дела.
Больше двух с половиной лет убоповцы искали на бывшего десантника компромат, но ничего не нашли. Как оказалось, Игорь Печерских живет не в элитном коттедже, а в деревенском доме, построенном своими руками, машину купил в кредит, другого ценного имущества не имеет, женат, растит двух дочерей.
Тем не менее по заявлению бизнесменов Печерских обвинили в регулярном получении взяток. Якобы он ежемесячно получал от коммерсантов по 2,5 тыс. рублей. Правда, следователи не смогли установить ни одного факта передачи ему денег. Поэтому гособвинение настаивало, что деньги Печерских «заносил» его подчиненный Федоров, который за деятельное сотрудничество со следствием, единственный из осужденных отделался условным сроком.
Эпизод с отказом от миллионной взятки и процентных отчислений суд посчитал игрой на публику. Мол, таким образом полковник скрывал свою коррупционную сущность от общественности.
Одним из основных доказательств в деле были фоноскопические экспертизы 22 аудиокассет с записями телефонных разговоров Печерских. Приехавшая на процесс замначальника отдела фоноскопических экспертиз ЭКЦ МВД России, автор-разработчик методик проведения этих экспертиз, полковник милиции, доктор юридических и филологических наук, профессор Елена Галяшина заявила, что при экспертизе кассет местным экспертно-криминалистическим центром УВД Рязанской области она выявила около 300 нарушений. По словам эксперта, все аудиозаписи были смонтированы, принадлежность голоса на кассете полковнику Печерских установлена ошибочно.
Сам Печерских неоднократно просил ФСБ и Генеральную прокуратуру России забрать это дело у рязанских правоохранителей, он писал президенту России, но всякий раз жалобы офицера переправлялись обратно в Рязань. В местных СМИ дело вызвало большой резонанс, в связи с этим судья принял решение провести последние заседания в закрытом для прессы режиме.
В середине февраля судья Рязанского областного суда Юрий Хмелев вынес приговор: он счел доказанным, что работавшие в то время в налоговой полиции Печерских, Федоров и Матвейчук набрали в период с августа 2001 года по июнь 2003 года взяток с ООО «Русская пирамида» объемом в 265 тыс. рублей. Этим же приговором Юрий Демин был осужден за «ограничение конкуренции этой же фирмы путем ограничения доступа на рынок и устранения с него других субъектов экономической деятельности, повлекшее причинение крупного ущерба».
Адвокат десантника Александр Шило намерен обжаловать приговор в Верховном суде РФ, он уверен, что дело против Печерских было сфабриковано.
Афганцы срывают ордена
Однако сослуживцы полковника настроены воевать за своего товарища другими мерами. Ветераны ВДВ из 345−го парашютно-десантного полка намерены инициировать публичную акцию по отказу от боевых орденов. Свои действия они объясняют просто: «Мы не герои, если бросаем боевых товарищей на расправу коррупции!» В рамках этой акции, как стало известно Infox.ru, ветераны намерены отправить свои ордена президенту России в знак протеста против приговора их товарищу.
Игорь Васильевич Печерских родился в 1961 году в Липецкой области, выпускник Рязанского высшего воздушно-десантного командного училища, с 1982 по 1994 год проходил службу на различных командных должностях в Воздушно-десантных войсках, в том числе в ДРА (Баграм), и вооруженных конфликтах в Азербайджане и Абхазии. Награжден орденом Боевого Красного Знамени (СССР), орденом Боевого Красного Знамени (Афганистан), орденом Красной Звезды, медалью «За отвагу», медалями за отличие в воинской службе.
====================================================================================
Рассказ Игоря Печерских История 9 роты
«Потери в батальоне начались задолго до боя на высоте 3234. При штурме высоты Дранхурегар в управлении батальона погиб начальник связи батальона старший лейтенант Андрей Бобровский, получили ранение еще два десантника и был тяжело ранен в лицо сам командир батальона Ивоник. Я остался за комбата».
«В декабре 1987−1988 года в Афганистане проводилась крупная армейская операция «Магистраль» по деблокированию находящегося в течение восьми лет в окружении противников города Хост, административного центра одноименной провинции. Операцией руководил лично командующий 40−й армией Борис Всеволодович Громов. В декабре наш 345−й отдельный парашютный десантный полк под командованием подполковника Валерия Александровича Востротина получил задачу уничтожить противника в базовом районе Сарана близ границы с Пакистаном, закрепиться на господствующих высотах и не допустить прорыва «духов» в направлении дороги Гардез–Хост, установление контроля над которой и было основной задачей операции «Магистраль».
Наш 3−й батальон, в который входили 8−я и 9−я парашютно-десантные роты, под командованием майора Николая Дмитриевича Ивоник вел боевые действия на правом фланге полка в непосредственной близости от границы. В составе 3−го батальона мы вывели в горы 85−90 человек. Противник сразу же начал оказывать жесточайшее сопротивление. Практически все выгодные высоты в районе боевых действий были заняты «духами» и захватывались с боем. До выхода на задачу (высоты 3234, 3228 и другие) нашему батальону предстояло преодолеть по горам более 20 километров. Все восемь человек управления батальона находились с 9−й парашютно-десантной ротой. Потери в батальоне начались задолго до боя на высоте 3234. При штурме высоты Дранхурегар в управлении батальона погиб начальник связи батальона старший лейтенант Андрей Бобровский, получили ранение еще два десантника и был тяжело ранен в лицо сам командир батальона Ивоник. Я остался за комбата.
В конце декабря, под Новый год, батальон практически вышел на задачу, 8−я рота заняла три своих высоты и закрепилась на них; 9−я рота и управление батальона вышли на подступы к высотам 3234, 3228. Это две высоты, с которых отлично просматривалась вся дорога Гардез–Хост на протяжении 20−30 километров, и все более низкие высоты, которые были уже заняты нашими войсками. Противник с этих высот корректировал огонь своей артиллерии практически по всей армейской группировке.
27 декабря разведвзвод батальона старшего лейтенанта Смирнова под прикрытием огня 9−й роты захватил высоту 3228. Оставалась высота 3224. Первый штурм окончился неудачно. Взвод старшего лейтенанта Виктора Гагарина оказался в огневом мешке. Гагарин остался прикрывать отход своего взвода и не успел отойти вовремя сам. Честно говоря, я посчитал его убитым, хотя буквально через час он дал о себе знать по радиосвязи. В это время на позиции взвода был подтянут еще один взвод 9−й роты, и с наступлением темноты в ходе штурма после артиллерийской подготовки высота была захвачена. На высоту 3234 подтянулся еще один взвод 9−й роты. Командир полка Валерий Александрович Востротин утвердил мое решение сосредоточить все три взвода 9−й парашютно-десантной роты в районе этой высоты, так как именно она была стратегически важной.
29 декабря пошли первые колонны по дороге на Хост. В тот день с наступлением заката «духи» начали массированный обстрел со стороны садившегося светила из стрелкового оружия по всем позициям батальона и всего полка. Такие вечерние обстрелы длились вплоть до Рождества.
7 января, как мы уже привыкли, на закате противник начал массированный артиллерийский, реактивный, ствольный и минометный огонь по высотам 3234 и 3228 одновременно. Вместе с тем «духи» с трех направлений начали штурм высоты 3234. Параллельно с этими действиями противник усилил огонь и по расположениям 1−го батальона полка, так что было непонятно, по какому из направлений будет основной удар противника.
Потери
Первым на высоте погиб сержант Федотов из группы артиллерийского корректировщика старшего лейтенанта Ивана Бабенко. Потом пулеметчик – Александров. Именно Слава Александров первый открыл огонь по наступающему противнику, дав возможность подразделениям занять огневые позиции. Первая атака «духов» была отбита. Но в течение ночи на высоту 3234 последовало еще 12 атак. Командир полка Валерий Александрович Востротин вновь утвердил мое решение снять с позиции два взвода 8−ой роты и подтянуть к высоте 3234. Такая же задача – выдвинуться на высоту 3234 – была поставлена батальонному разведвзводу Алексея Смирнова. Вариант отхода с высоты был исключен сразу, так как эвакуировать раненых и убитых было невозможно: для того чтобы вынести одного раненого или убитого, необходимо четыре-шесть здоровых солдат. Мы просто физически не смогли бы унести всех.
В ходе боя на юго-восточной части высоты 3234 были сосредоточены все взводы 9−й роты. Там же находился артиллерийский корректировщик Иван Бабенко со своей группой.
Все атаки противника начинались с массированного артиллерийского и минометного обстрела с дальнейшим переносом огня вглубь обороны. Противник очень грамотно использовал свое полное преимущество в крупнокалиберным пулеметах, безоткатных орудиях и гранатометах.
Бой есть бой. При отражении последних атак, самых ожесточенных атак, несколько раз было потеряно управление боем, который шел непосредственно на позициях десантников. Были моменты, когда никто не знал, сколько убитых, раненых и сколько осталось живых, закрепились где-нибудь «духи» или нет. Но каждый раз после реакции на атаку противник не выдерживал. По разным оценкам в каждой из 12 атак участвовало не менее 100−150 «духов». Каждый раз они несли огромные потери, откатывались назад и начинали снова. Был момент, когда исполнявший обязанности командира 9−й роты, спокойный и очень выдержанный офицер Сергей Ткаченко выругался прямо в эфире: «Да сколько же их здесь! Их все больше!»
По наращиванию сил противника было ясно, что к духам подходят резервы. По всем предполагаемым маршрутам их выдвижения, местам сосредоточения противника и сбора их раненых стали работать все приданные мне в ходе боя артиллерийские подразделения полка и армейской группировки. Артиллерийский корректировщик старший лейтенант Иван Бабенко направлял огонь. При этом Иван спокойно и хладнокровно наводил артиллерию с дальности 7−10 километров и клал снаряды в 20−30 метрах от себя… Без преувеличения скажу, что этот офицер несколько раз спасал положение. Не один десяток солдат и офицеров обязаны ему жизнью.
С первой атаки «духов» сложилось впечатление, что с нами воюют регулярные войска: очень грамотное применение артиллерии и организация штурма говорили сами за себя. Это подтвердилось впоследствии. Десантники отбивали атаки пакистанского полка «Командос» «Чинхатвал». Артиллерия противника также работала в основном с пакистанской территории. Противник, кроме того, использовал вертолеты переброски резервов и эвакуации раненых. Меня лично поразило, что их вертолеты могли работать и по ночам. Наши вертолетчики, как правило, ночью не летали. Для охоты за их вертолетчиками командир полка через несколько дней прислал мне расчет зенитчиков с двумя ПЗРК «Игла».
Командир полка Валерий Александрович Востротин в ходе боя постоянно находился в радиосети «рота-батальон». Для обеспечения устойчивой радиосвязи командующий армией поднял в район высоты самолет-ретранслятор. Командующий армии генерал Громов лично контролировал радиосети, в которых мы работали.
Критический момент боя настал ночью, когда у личного состава десантников осталось буквально по одному магазину боеприпасов. Положение спас приход разведвзвода Алексея Смирнова, который, пройдя ночью с 10−12 десантниками с полной загрузкой боеприпасов около трех километров по горам в полной темноте вышел на высоту 3234 и с ходу вступил в бой. После этого противник предпринимал последние атаки, но уже с целью забрать свои трупы… Исход боя был решен. Противник начал отступать. По маршрутам его отхода работал Иван Бабенко, корректируя огонь чуть ли не всей артиллерии армейской группировки. Всего в эту ночь наши потери на высоте 3234 составили шесть убитых и десять раненных десантников. Пулеметчики Слава Александров и Андрей Мельников получили посмертно звание Героя за этот бой…
Александр Борисенко: «В момент начала первой атаки и обстрела 9−й роты я находился со своей ротой напротив их через ущелье. Командир полка в очередной раз оказался просто на высоте. Он правильно оценил обстановку и принял решение, в результате чего я со своей ротой был заблаговременно снят со своих позиций. Когда мы спустились вниз, то там уже были подготовлены боеприпасы, питание, снаряжение, необходимое спецоборудование, в частности аккумуляторы, батарейки, фонари, ночная оптика. То есть я как бы перегрузился и пошел к 9−й роте. Когда я поднялся с управлением роты и 3−м разведвзводом на высоту, первые, кого я встретил, были раненые. В частности, я встретил Печерского Игоря, который оставался за командира батальона. Он был контужен, ранен, голова в крови, его перевязывали. Тем не менее он успешно управлял бойцами, которые готовили вертолетную площадку для эвакуации…»
Воюют все, от поваров до водителей
…Под утро на высоту поднялся личный резерв командира полка – разведрота Борисенко, с которой пришел и Франц Адамович Клинцевич. Они привели с собой всех, кого только можно было взять, от поваров до водителей. Таким образом, батальон восполнил свои потери.
В течение еще двух недель, до 20 января, каждый вечер на закате мы подвергались огневому воздействию, получая от противника порядка 100−150 снарядов и мин в сутки. В результате боев было ранено еще 11 наших десантников…
Где-то в 20−х числах января мы узнали о том, что командиру полка Валерию Александровичу Востротину досрочно присвоено звание «полковник». Из всех стволов батальона и приданных огневых средств мы отметили это событие салютом по противнику. Духи, привыкшие, что боеприпасы мы жестко экономим, были ошарашены и весь следующий день молчали. А я получил заслуженный нагоняй по радиосвязи за лишний расход боеприпасов.
Одним из самых сложных моментов был отход подразделений батальона из района высот 3234 и 3228. Мы понимали, что это будет самый опасный этап операции: «духи» должны были отомстить нам за свои потери.
Местность и погода были не на нашей стороне. Снега выпало по колено, мороз минус 15 градусов. Спуск по горам в таких условиях сам по себе опасен. Более того, спускаясь, батальон оказывается внизу и будет представлять собой отличные мишени. Люди были до предела измотаны в ходе боев, начались случаи обморожения, много заболевших. В строю остались все легкораненые. Кроме того, противник интенсивно применял радиоперехват и контролировал батальонную радиосвязь. С одной стороны, мы использовали этот фактор для дезинформации, с другой – это существенно осложняло управление подразделениями.
Противник уже знал о близком завершении операции и начавшемся отходе частей 40−й армии и, естественно, готовился устроить батальону «веселые проводы».
Мы разработали несколько вариантов отхода в зависимости от обстановки. В середине января я был ранен на КП 9−й роты и по приказу командира эвакуирован вниз. На командном пункте полка я доложил Валерию Александровичу Востротину о решении отхода 3−го батальона. Командир внес важные исправления, но план утвердил. Через несколько дней мое здоровье поправилось, и командир разрешил мне вернуться на КП батальона. Затем несколько дней вместе с капитаном Францем Клинцевичем мы уточняли с командирами подразделений порядок отхода. Офицеры старались предусмотреть все детали – от обозначения маршрута, так как все тропы были заметены снегом, до дезинформации противника в эфире.
В последних числах января поступил условный сигнал, и в одну из ночей батальон начал отход. Мы соблюдали режим полного радиомолчания, а для введения противника в заблуждение в эфир уходили обычные дежурные доклады. Поднявшаяся в горах метель – видимость была 2−3 метра – одновременно облегчала и осложняла задачу: была возможность уйти скрытно, но в то же время было очень трудно ориентироваться и потерять людей на скалистых участках было более чем вероятно.
Под прикрытием взвода 8−й роты под командованием командира взвода Александра Брошевецкого с высоты 3234 отошли разведчики Алексея Смирнова и 9−я рота Ткачева. Последним ушел с высоты сам взвод старшего лейтенанта Брошевецкого. Его отход прикрывал с соседней высоты взвод 9−й роты Сергея Рожкова. Отходя, десантники оставляли свои позиции заминированными.
Сосредоточив подразделения на высоте 3228, я дал команду на спуск. Вместе со мной выходило около 60 десантников. Последними шли разведчики Алексея Смирнова, корректировщики Ивана Бабенко, Франц Клинцевич, мой авианаводчик и я со своими связистами. Минут через 20 после начала спуска на высоте 3228 стали подрываться поставленные нами противопехотные мины и началась беспорядочная стрельба. Противник шел за нами. Но по направлению стрельбы стало ясно, что «духи» посчитали, что батальон отступает по более удобному маршруту – по хребту. По нашему запросу вся полковая и приданная артиллерия открыла огонь по заранее подготовленным и уже пристрелянным целям. Иван Бабенко и артиллеристы в очередной раз выручили батальон.
Спуск продолжался около восьми часов. Все это время работала наша артиллерия (действительно, бог войны!). Шли очень медленно. Боевому охранению приходилось кроме выполнения своих задач, искать, вернее – нащупывать – пригодные для спуска пути. Авиация – самолеты СУ-25, «Грачи» – по команде авианаводчика освещала местность световыми гирляндами САБов, хотя толку от них в метель было немного.
Утром следующего дня мы вышли к своей бронегруппе, где уже находилась 8−я рота старшего лейтенанта Воробьева. Мы обнялись, он доложил о выполнении задачи, и через 10−20 минут колонна БМП с личным составом батальона уже шла под прикрытием блоков родного полка.
Отход 3−го парашютно-десантного батальона из района боевых действий был осуществлен без потерь.
О солдатах
Это самые обычные парни 18−20 лет, призванные в Советскую Армию. Как и весь личный состав полка, они прошли предварительную подготовку в учебных центрах ВДВ в Литве и в Фергане. У меня к этой роте особое отношение. Во-первых, ею командовал мой друг капитан Алим Анзорович Махотлов, опытный офицер, исключительной храбрости человек, душа любой компании, весельчак и балагур. Сейчас он командует республиканским ОМОНом Кабардино-Балкарии. К сожалению, на высоте 3234 его не было. Посчитав, что основные силы противника разгромлены на перевале Сатукандав, его отправили в отпуск. Алим Анзорович в свою очередь заменил на этой должности Александра Пескова, с которым мы дружим еще с училища.
Во-вторых, десантники этой роты своей сплоченностью и дисциплиной и лихостью очень напоминали мне 2−ю роту нашего 345−го полка, с которой мне посчастливилось воевать в должности командира роты полтора года до перевода в 3−й батальон заместителем комбата.
В-третьих, практически на всех операциях моя 2−я парашютно-десантная рота имела соседа слева – «девятку», и надежнее соседа трудно было представить. Еще до своего прихода в 3−й батальон я знал всех солдат 9−й роты. Почти весь личный состав 9−й роты имел огромный боевой опыт и участвовал в тяжелейших боях на Алихейле, Джелалабаде и в других провинциях Афганистана.
На высоте 3234 противнику крупно не повезло. Пакистанские «командосы» нарвались на опытных, отчаянно смелых бойцов. Так что Федор Бондарчук зря представил «девятку» в своем фильме как сопливую, необстрелянную молодежь. Это далеко не так. В 9−й парашютно-десантной роте служили и воевали настоящие СОЛДАТЫ».
