ПРИТЧА О РАЕ И АДЕ

После смерти души  людей попали в Рай (по крайней мере, им так показалось). В место, где все их желания мгновенно удовлетворялись. Как только они о чем-то задумывались и чего-то желали, то это в тот же миг представало перед ними. Вот это жизнь !!! То, к чему на земле они стремились годами, а кто–то за всю жизнь не достигал, здесь было доступно в мгновение ока. Они чувствовали себя Богами и были безмерно счастливы.

Так продолжалось около недели, но с каждым днем становилось все скучнее чего-то желать, ибо не было никакой радости, когда в тот же миг это возникало перед ними. И взмолились они тогда: «О, Господи, покажи нам Землю». И раздвинулись облака и увидели они Землю. На Земле – миллиарды людей годами чего-то желали и тратили на это массу времени, иногда – целую жизнь. Посмотрев на это, и от души посмеявшись, они снова стали жить беззаботно и счастливо.

Но прошло всего три дня и это им ужасно наскучило. И взмолились они тогда: «О, Господи, снова покажи нам Землю». И вновь раздвинулись облака, и Земля предстала перед ними. Но на этот раз вид человеческого муравейника не помог,  и в ужасе они подумали о Вечности, которая их ожидает в этом месте. Тогда взмолились они: «О, Господи, покажи нам Ад».

Прикосновение

Она сидела в парке на скамейке. Ничто не мешало грустить. Пусть бегают малыши, пусть их окликают мамы, пусть мужики, споря, играют в шахматы. Пусть! Всё равно так хорошо, что грустно. Закрывая глаза, Она уносилась в никуда, где совсем по-другому, и есть море. Мягкое, нежное море. Ах, что там!..
Она и не заметила, как на скамейке оказался Он. Открыв глаза, Она увидела, что Он просто сидит на скамейке. А ещё, а ещё ему было так хорошо, что грустно. И казалось, что Он был там же где и Она. Да, Она это видела. Видела, как те же брызги от волн падают ему на лицо, и тот же ветер треплет его волосы.
Они не говорили ничего. Просто шли рядом. Просто её ладошка была в его ладошке, и от того было очень хорошо, уютно, и хотелось в него завернуться, укутаться и сунуть носик в плечо.
Он нёс её на руках, он прижимал её к груди. Он хранил её! Он берёг её! Он вдыхал её!
Они сидели на кухне. Сипел чайник в потолок паром. Вкусно пахли вишни. Он смотрел на неё. Она изредка поднимала на него свои глаза из-под длинных ресниц.
Они пили вкусный чай, пахнущий лесом и ягодами. Она молчала ему о себе, а он молчал ей о себе. Нарушили молчание его глаза.
- Ты безумно красивая! Я никогда не видел такой!
- Ты тоже! - ответили её.
- Я хочу подарить тебе Любовь! - шепнуло его сердце.
- Я хочу утонуть в ней! - крикнуло её.
- Ты самая нежная, - пропели руки по её щеке.
- Ты самый сильный, - ответили её, ложась ему на плечи.
- Наконец-то я тебя нашёл! - встретились губы.

Хочешь?..
Хочешь?..
Хочешь, я расскажу тебе сказку? Сказку, про то, как хорошо проснуться в пустой и прохладной спальне…
И про то, что капли дождя стучат по крыше. А ты вслушиваешься в стук и даже не думаешь вставать…
И тихая-тихая мелодия Джулиани еле уловима… внутри тебя. Она не звучит. Но ты ее помнишь.
А потом? А потом дождь закончится…
И мир будет юным и благословенным, как в первый день…
И ты откроешь окно, и влажный ветер тронет тебя за плечи…
А плющ, темный плющ, будет ползти по твоим стенам… рукам…
Дикий, весь в сизом налете виноград, будет мелким и кислым, и ты зажмуришься от этой кислоты…
А дальше наступит золотой день, ветер и серые тучи. И солнце. И ты будешь идти вдоль берега моря, то поднимаясь на белые меловые скалы, то шагая по сонному галечному пляжу… И собирать раковины. Ломаные, истерзанные и такие яркие… А на скалах, на скалах ты найдешь ежевику, черную, сочную, и нарвешь целую пригоршню ягод… и твои ладони станут синими…
А что после? После ты вернешься в свой старый, разрушенный замок на холме. Туда, где опадает жасмин рядом с узкой серой аркой… Туда, где на полу уже нет ярких пятен от некогда бывших витражей. Ты будешь гладить стены, как будто массируя шею друга. Стены, такие шершавые и замшелые… и немного нагретые неярким солнцем. Ты сядешь на резную скамью под кривым разросшимся кленом, будешь смотреть на закат. И внутри тебя заструится мелодия… тонкая и грустная… из «Богемы»… А потом быстро стемнеет. И августовские звезды будут падать над вздыхающим морем.
А ты войдешь в дом, и зажжешь камин, и будешь всматриваться в розовые огоньки пламени и думать о гармонии… И кресло-качалка будет уютно поскрипывать, и старый клетчатый зеленовато-синий плед обнимет твои ноги…
А затем ты заснешь, и мысли твои будут спокойны и чисты…
И приснится Тебе вереск…
А потом ты проснешься и поймешь, что все это был лишь сон… что твоя жизнь не изменилась, что ты так же находишься в своей квартире на пятом этаже, и нет ни моря, ни скал, ни плюща, ни винограда…
Ты медленно встанешь, пройдешься по комнате… ведь славно, что сегодня воскресение и не надо никуда спешить. Ты откроешь окно, в лицо ударит приятный свежий ветер… как тот морской бриз, что был во сне… А за окном светит солнце, зеленеет молодая трава, и листья на деревьях еще совсем-совсем свежие, они распустились всего пару дней назад и еще не успели покрыться этой душной городской пылью…
Ты выйдешь на балкон и подставишь лицо солнцу, улыбнешься и закроешь глаза… и почувствуешь бриз! Маленькие капельки воды… ты почувствуешь их на лице, на неприкрытой еще после сна груди, и совсем не важно, что это никакой не морской бриз, а всего лишь соседка сверху поливает цветы на балконе, а ведь ты счастлив?! Я знаю, это так!..
Ты пойдешь в парк, и будешь бродить по нему весь день. Удивительно, что здесь еще остались такие девственные уголки природы…
Домой ты придешь, когда уже стемнеет, пролистаешь книгу, которая уже не первый день пылится на полке возле кровати и ляжешь спать, ляжешь спать абсолютно счастливым и умиротворенным…
И Тебе приснится вереск…
Но вдруг ты просыпаешься и понимаешь, что все это опять сон, что не было не только моря и бриза, но и не было прогулки по парку, но ты счастлив, ты просто счастлив и никто не сможет помешать тебе, хорошо прожить этот день и всю жизнь!..
Но чего же тебе так не хватало так в этих снах? Что же тебя так тревожит сейчас? Ты повернешь голову и увидишь рядом с собой… Ее... И ты не один, вот что тебя терзало во сне, но в жизни есть Она, и у тебя просто нет причин для грусти.
Ну, что же ты грустишь? Тебе нравится моя сказка?
Конечно, нравиться, ведь для любого человека главное не быть одиноким.

Звезда

...В тот день все начиналось, так же как и всегда, как это было много дней предшествующих ему. Они долго шли по дорожке вокруг озера, выложенной из желтого кирпича, держась за руки, и ничего не говорили. Тишина.… Ведь иногда, в ней больше смысла, больше глубины, чем в сотне, тысяче слов, пустых и ничего не значащих. И они это понимали. Потом она повернулась к нему и сказала, словно завершая их молчаливый диалог:
- Посмотри, на мне платье цвета ночного неба. Тебе ведь нравится небо, особенно ночное. – На ней было платье блеклого бордово-красного цвета. Такого цвета обычно бывают занавеси в театрах, а еще таким цветом окрашиваются догорающие угли.
- Но.… Но ведь… - он не мог выговорить ни слова, лишь посмотрел наверх, на небо, которое действительно было одного с ее платьем цвета.
Он долго смотрел в ее глаза, не отрываясь, так как он обычно смотрел на небо, может быть, найдя в них какое-то сходство с ним. Потом тихо произнес:
-А хочешь, я покажу тебе, как выглядит настоящее ночное небо, не это? Ты ведь его никогда не видела.
-Да, хочу. – Не задумываясь, радостно ответила она.
-Тогда идем со мной, идем! – Вскликнул он.
Неизвестно сколько они шли, час или два, до тех пор, пока яркие огни ночного города не превратились мерцающее облачко вдали, за горизонтом. Он попросил ее не поднимать головы и не смотреть на небо до тех пор, пока сам не скажет ей сделать это. Он хотел отвести ее в уединенное, скрытое от посторонних глаз местечко, которое он нашел и о котором больше никто не знал, где он часто смотрел на небо, до тех пор.… До тех пор пока не встретил ее. И хотел, чтоб там оно предстало пред ней во всем своем великолепии, внушающем благоговейный трепет и ужас величии, усеянном миллиардами звезд, созвездий, туманностей, именно там. Именно такие чувства и ощущения внушало ему ночное небо.
Особенно ему полюбилась одна звезда, светящаяся на южной стороне небосвода. Не потому, что она была ярче или красивее остальных. Она всегда была в одном и том же месте. Ведь звезды обычно меняют свое положение на небосклоне вследствие движения Земли вокруг Солнца и в определенные времена года некоторые из них и вовсе исчезают из зоны видимости. А эта Звездочка всегда, в любое время года была в одном и том же месте, словно она сияла только для него.… И каждую ночь он приходил и смотрел на нее, а она на него. Под утро, когда начинало светать, она медленно угасала, словно прощаясь…
- Мне пора, - читал он в ее медленно угасании.
- Я буду ждать тебя завтра…, - произносил он в уме.
- Я вернусь, ты же знаешь. – Отвечала ему Звезда, окончательно исчезнув с небосклона.
И он приходил в это место на следующую ночь снова и снова и зачарованно смотрел на свою Звезду, а она светила для него. Она даже стала немного ярче. Но однажды она внезапно сорвалась со своего места на небосклоне и покатилась вниз, загораясь, все ярче и ярче, будто прощаясь с ним. Когда она была уже почти у земли, она засияла с такой силой, что по яркости своей затмила бы Солнце, и на этот миг ему стало светло, как днем. Через миг она исчезла, и непроглядная тьма окружила его. Он, не веря случившемуся, в ожидании чуда поднял голову кверху, надеясь увидеть ее там, но Звезды там не было. На следующий день он встретил ее…
Когда они дошли, наконец, до этого места, он аккуратно повернул ее лицом к морю, прикрыл ей ладонью глаза, слегка, за подбородок, приподнял ее голову кверху и торжественно, будто объявляя чей-то выход на сцену, произнес:
- Смотри, вот оно, ночное небо, настоящее ночное небо. Смотри, милая!
То, что она увидела, не поддавалось не чувствам ни разуму. Чернота космической ночи, действительной, не затуманенной ничем. Ее ощущения тонули в увиденном, вызывая одновременно восторг и ужас. Перед ней предстало незабываемое грандиозное зрелище. Тусклые огоньки неизмеримо далеких звезд и галактик, горящие кинжальными лучами звездные облака, полосы и шары.
Спутанные нити иглистых светил тянулись через весь небосвод. Увиденная картина, ощущение бесконечности и могущества Вселенной заставило ее кричать, надрывно и бессмысленно. На самом деле она лишь безмолвно шевелила губами. Неизвестно сколько времени она так простояла, его рука, опущенная ей на плечо, вывела ее из этого оцепенелого состояния. Тишина вокруг была такой глубокой, что они могли слышать биение сердец друг друга.
- Милая, а хочешь, я расскажу тебе легенду о Небе, Море и Земле? – тихо произнес он, вглядываясь в морскую даль, - она очень красивая и необычная, словно это были люди.
- Да, расскажи, расскажи. – Восклицала она, все еще находясь под впечатлением от увиденного и время от времени поднимая глаза наверх.
- Говорят, что когда появилось Небо, Земля с Морем уже давно существовали и были вместе. Вначале Земля была горячей и неспокойной, и остудить ее могли лишь страстные и высокие волны Моря, которые она обрушивала на Землю. Но со временем она стала остывать, а Море становилось все более и более спокойным, потому что ветер, дуемый на Море с Земли, слабел с каждым днем. Примерно в это время Небо, которое постоянно было очень высоко и не могло видеть ни Моря, ни Земли, решило опуститься чуть пониже. И тогда Небо увидело Море, нежившимся в своем спокойствии. Небо никогда не видело такого. В Море оно увидело отражение себя, словно его кусочек оказался внизу. И оно все чаще и чаще стало опускаться пониже, чтоб посмотреть на Море. Иногда, когда Землю окутывал туман, Море поднималось к Небу, чтоб побыть короткое время с ним, но потом всегда возвращалось в виде дождя или снега.
- Ты меня слушаешь, милая? – внезапно прервался он.
- Да-да, продолжай, - все еще не отрывала взгляда от неба она, но теперь он был более спокойным и уравновешенным, - А что было дальше?
- Небо полюбило Море, чистой, возвышенной любовью и поняло как это хорошо, любить кого-то. Каждую ночь Небо зажигало для Моря миллионы звезд и созвездий, а днем – солнце. Иногда оно делилось своими звездами с Морем, зажигало и дарило ему. Люди назвали это явление падающих звезд звездопадом.
- И как же поступило Море, оно поднялось к Небу? – спросила она, кидая в море маленький камушек.
- Море? Оно осталось с Землей. Оно не могло ее бросить, потому что боялось, что Земля иссушится без него.
- А Небо продолжало дарить Морю свои звезды, зная это? – Продолжала она, нарушая тихую гладь морской поверхности маленькими камушками.
- Да!
- А зачем оно это делало?
- Не знаю. Легенда об этом умалчивает. Но, наверное, в знак благодарности, что Море научило его любить, растопило его холодное, неспособное на это чувство сердце.
- Красивая легенда. Интересно, если бы я была Морем…, кем бы тогда был ты? – Мечтательно произнесла она.
Он ничего не ответил и лишь нежно провел наружной стороной ладони по ее щеке. Потом повернулся лицом к морю и сказал:
- А знаешь, за день до того, как я встретил тебя я часто, почти каждую ночь, приходил сюда и смотрел на небо, наблюдал за звездами. Особенно я полюбил одну звезду, светящуюся вон там, на южной части небосвода, - сказал он, указывая пальцем на то место, где раньше светилась та звезда, - но она исчезла, упала за день до того, как я встретил тебя. Может быть, и ее Небо решило подарить Морю? – Улыбнулся он.
Ответа не последовало.
- Вон там она раньше светилась. – Повторил он, поворачиваясь к ней и вытягивая правую руку, поддавшись страстному и непреодолимому желанию обнять ее и прижать к себе, покрепче.
Но его рука нашла лишь пустоту. Никого не оказалось рядом. И лишь свист холодного ветра и монотонный рокот моря, которые он раньше почему-то не замечал, нарушали тишину вокруг. Он искал ее, звал, кричал, но никто не отзывался. Вокруг никого не было, только он, море, земля и небо. Он поднял голову кверху и… увидел звезду, в том самом месте, на южной части небосвода...

Сказка

Казалось, всё вокруг спит. Через несколько мгновений тишину подмосковной ночи нарушит подъезжающее такси, и звук закрывшейся двери разбудит собаку. А пока…
Бриллиантовая лунная дорожка, задевая верхушки деревьев, падала на водную гладь озера, в котором отражался внушительных размеров коттедж. Большая белая снежинка, гонимая лёгким ветерком, медленно опустилась на покатую крышу дома, чтобы тут же стать частью белого полотна в компании миллионов таких же.
Расплатившись с шофером, молодой человек открыл калитку и впустил девушку. Девушка вошла, перешагнув через невысокий порог, но, сделав пару шагов, отскочила назад, испугавшись внезапно начавшей лаять собаки. – Фу, Бандит! Фу! Ты что, своих не признал?
Ласково потрепав шёрстку пса, юноша обратился к своей спутнице: «Погладь. Он не кусается». Осторожно, всё ещё боясь огромной собаки, девушка опустила руку на чёрную бархатную шерсть и легонько провела по ней. Собака приняла ласку, обнюхала сапоги и полы дублёнки, новой знакомой и, виляя хвостом, убежала в свою будку.
– Ну вот, теперь и ты для него родная. Улыбнувшись, молодой человек ласково поцеловал девушку. – Пойдём.
Взяв за руку, он повёл её по дорожке из гравия, освещённой у самой земли фонариками, серебрящими снег вокруг. Только начавшаяся весна, ещё не успела заявить о себе, и ночь выдалась морозной. Достав ключ из кармана, и, открыв дверь, юноша вошёл в прохладную, обшитую деревом прихожую. Его спутница последовала за ним.
– Здесь красиво. Ты часто здесь бываешь? – Девушка огляделась и, присев на кресло, стала стягивать сапоги.
– Не очень. В детстве я проводил здесь каждоё лето с бабкой. Мы жили в маленьком деревянном домике, построенном ещё её дедом. По вечерам она рассказывала мне разные истории. Я не всегда мог понять, выдумывала ли она их, или это были её воспоминания. Мне нравилось. Волшебство, любовь, сильные мужчины, красивые девушки. Всё так причудливо переплеталось, что хотелось верить в реальность её рассказов. Даже это место она называла волшебным. А когда бабка умерла, отец построил этого монстра из красного кирпича. Мне было уютнее там. В том однокомнатном деревянном домике.
– Не замечала, что ты такой сентиментальный!
– Просто моё детство – это маленький кусочек счастья. И прошло оно где-то здесь.
Немного помолчав, глядя друг на друга, ребята прошли в гостиную, казавшуюся меховой. Мех был везде. На полу в виде ковра с ворсом, в котором, казалось, можно было утонуть. На креслах, в виде пледов, в которых хотелось зарыться. Даже стены кое-где были украшены меховыми полотнами. Пока девушка рассматривала место, в котором ей предстояло провести три следующих дня, молодой человек разжёг камин, незаметным движением руки, подхватил пульт от музыкального центра и включил его. Из колонок полилась «История любви» в исполнение Поля Мориа.
– Хочешь есть?
– Нет.
Пройдя на кухню, юноша достал из холодильника бутылку шампанского и, наполнив два бокала, вернулся в гостиную. Девушка сидела в кресле, забравшись в него с ногами. Поставив бокалы на столик, юноша сел на корточки перед креслом и опустил голову на колени девушки. Зарывшись руками в волосы молодого человека, девушка откинула голову на спинку кресла. Минут пять тишину нарушали лишь «Незнакомцы в ночи», сменившие Поля Мориа. Фрэнк Синатра доносился из спрятанных в комнате колонок.
– Я очень люблю тебя, Егор. – Вика наклонила голову и, поцеловав макушку парня, обхватила его руками. – Давай больше никогда не будет расставаться. Никогда!
Ничего не ответив, Егор поцеловал девушку, которую любил больше всего на свете.
– Помнишь, я рассказывал, что бабка называла это место волшебным? – Егор едва заметно улыбнулся. – Она говорила, что где-то в этих местах есть поляна вечной весны. Там цветут тюльпаны и поют птицы. Там всегда день. – Немного помолчав, Егор добавил: ещё она говорила, что найти эту поляну могут лишь те, в чьих сердцах живёт настоящая любовь. Хочется верить, что эта поляна действительно существует.
У Вики сразу загорелись глаза.
– А давай найдём её! Егор снова улыбнулся.
– Прямо сейчас?
– А почему бы и нет? Ведь ты любишь меня. Или нет? – Вика хитро улыбнулась. Егор поддался на провокацию.
– Пойдём. Только учти, что ночью в лесу может быть опасно, что я не знаю куда идти, да и это может оказаться лишь сказкой!
– Ну и что? С тобой мне ничего не страшно!
– Хорошо. В конце концов, уже три часа, как восьмое марта! – Сказал Егор, встав, и, посмотрев на стрелки часов, висящих над камином.
– Да! И сегодня ты должен исполнять все мои прихоти!
– О да, моя принцесса! Я всё добро сложу к твоим ногам и за тобой последую повсюду! – Егор поддержал игру.
Поднявшись с кресла, Вика вплотную приблизилась к Егору, приложила кончик указательного пальца к его губам, и, взглянув в глаза, поцеловала нос своего любимого, отчего он, закрыв глаза, чуть слышно прошептал: «Вика… Милая…»
Одевшись, ребята вышли на крыльцо. Егор запер дверь, хоть в этом и не было нужды, так как на многие километры в округе не было ни души, кроме охранников при въезде в посёлок. Спустившись с крыльца, они прошли мимо фонариков по гравию, разбудив ночь шорохом мелких камней. Бандит поднял голову, но, почуяв своих, продолжил дремать. Выйдя за калитку, перейдя на другую сторону дороги, Егор и Вика вошли в лес, который встретил их, давящей на уши тишиной.
– Не передумала? – Нет. Мы должны найти эту поляну! – Вика повернулась к Егору, взяла его ладонь в свою и, заглянув глубоко в глаза, сказала: «Пожалуйста. Я хочу поверить в сказку».
– Пойдём. – Егор усмехнулся. – В конце концов, это всего лишь сказка.
Чем больше они шли, тем менее дружелюбным становился лес. Ветки цеплялись за одежду, ноги утопали в сугробах, а проблески луны через верхушки деревьев не предвещали ничего хорошего. Вскоре Вика устала, а Егора стали посещать тревожные мысли. Он осознал, что не помнит дорогу домой. Ребята остановились передохнуть.
– Мы не заблудимся? Мне становится страшно.
– Конечно, нет, милая. – Егору не хотелось пугать Вику. – В крайнем случае, мы сможем идти по следам на снегу.
Ребята обернулись, чтобы посмотреть на протоптанную дорожку, но тут же застыли в изумлении. Следов не было! Перед ними расстилалось нетронутое белое полотно! Настолько белое, насколько может быть белым снег в тусклом лунном свете. Спина Егора покрылась мурашками. Вике хотелось закричать, но она не смогла выдавить из себя ни звука. Перспектива оказаться восьмого марта посередине незнакомого леса без еды, карты, телефона, да ещё и столкнуться с чем-то мистическим, не радовала ни юношу, ни девушку. Ни говоря не слова, ребята взяли друг друга за руку и побежали вперёд, как будто пытаясь убежать от дикого зверя.
– А-а! – Вика упала, зацепившись за корень дерева, незаметный под снегом, – Кажется, я повредила ногу.
– Дай я посмотрю.
Егор снял куртку, постелил её на сугроб и помог Вике сесть. Сняв с девушки сапог, он начал массировать лодыжку.
– Больно. – Простонала Вика.
– Я знаю, малыш. Потерпи чуть-чуть. Похоже, у тебя сильный ушиб. Нам придётся подождать здесь до утра. Надо наломать еловых лап, чтобы можно было хоть на чём-то уснуть.
Егор встал и направился к ближайшей ели.
– Мне страшно. – В её голосе он услышал ужас и в тот же миг поклялся, что сделает всё, чтобы спасти свою любимую. Он обернулся.
– Всё будет хорошо. Я обещаю. – Банально, но в тот момент это было лучшее, что Егор мог сказать.
Собрав приличную кучу еловых лап, Егор выбрал место, где и соорудил из них некое подобие постели. Это место было около кустарника, которым, казалось, было усеяно всё вокруг. Когда Вика и Егор легли, прижавшись друг к другу, они чудесным образом, быстро уснули.
Они видели один и тот же сон. Они видели себя с высоты верхушек деревьев. В небе ярко горели звёзды, луна больше не казалась такой зловещей, а снег таким холодным. Лес был пропитан добротой, а воздух теплом.
Проснувшись, Вика больше не чувствовала боли в ноге, как Егор не чувствовал тревогу. Что-то произошло ночью. Ребята встали, когда солнце было уже в зените, и решили пойти дальше. Обогнув ряд кустов, ребята увидели огромную поляну, усеянную разноцветными тюльпанами и узенькую тропинку, ведущую куда-то в центр поляны. Не в силах вымолвить и слова от удивления они пошли по тропинке, по-детски сцепившись мизинцами. В центре поляны располагалось миниатюрное озеро, переливающееся всеми цветами радуги. Над поляной пели птицы и, запах тюльпанов раздававшейся повсюду, казался Вике лучшим ароматом, которым ей доводилось слышать. Сев около озера, обнявшись, ребята стали любоваться отражением, строившим причудливые формы. Но вдруг ровная гладь помутнела и начала показывать странные сюжеты. Темноволосый молодой человек в пиджаке подходит к рыженькой девушке, что-то говорит ей. Она улыбается.
– Егор, да это же мы! Десятый класс! В этот день мы познакомились! – Вика ликовала.
– Действительно мы… – Он ещё не до конца поверил в реальность происходящего.
Тем временем картинка в озере сменилась. Теперь это был вокзал. Юноша провожал девушку на поезд. Поцелуи, объятья, грусть в глазах. Вот снова школа. Встреча, разговор, глаза в сторону, ссора. Вот чья-то квартира. Снова объятья, снова поцелую, страсть. Меховая комната. Кресло. Руки, зарытые в волосы. Лес. Спящие на еловых лапах парень с девушкой, с высоты верхушек деревьев. Картинки причудливо переплетались, складываясь в фильм. И Егору и Вике хотелось узнать, что же будет дальше, но тут водная гладь снова помутнела и стала показывать лишь отражение темноволосого юноши и рыженькой девушки. – Но почему?!? – Вика чувствовала себя опустошённой. Ей не терпелось узнать, что ждёт их в будущем. Она посмотрела на Егора. Он повернулся к любимой, тыльной стороной ладони провёл по её щеке.
«Ты хотела сказку? Давай построим её сами. Сказка – это то, что сейчас», - сказал Егор и прильнул к её губам.

Когда ты нужен

Жил да был Чайник. Да, да... Самый настоящий Чайник.
Пузатый, белый, с ручкой, крышкой и носиком. И был бы он самым обыкновенным, если бы не одна его замечательная особенность: он на носу носил... Нет, не очки. Свисток. И за это он был любим.
У хозяина часто собирались гости, они приходили поговорить, поспорить и обязательно чайку попить. Чайнику очень нравились такие вечера. Хозяин обычно брал свой любимый чайник со свистком, наполнял его водой доверху и ставил на огонь. Все сидели и ждали, когда же вода в чайнике закипит. Но это было известно только одному Чайнику. Когда вода начинала в нем бурлить да пузыриться, Чайник подавал сигнал. Он свистел сначала потихоньку, а потом и изо всех сил в свой свисток.
Долго свистеть никогда ему не приходилось, хоть Чайник и любил больше всего на свете это занятие. Хозяин - человек чуткий, он быстро приходил на зов и снимал его с огня. Гости всегда восхищались душистым, вкусным чаем, прихлебывали из фарфоровых блюдец да похваливали хозяина и его умный чайник. В такие минуты Чайник был самым счастливым на свете. Его все любили. Он всем был нужен.
И тогда Чайник думал:
- Ой! Хорошо-то как! Жить и умирать не надо!
Однажды, когда в доме вновь собрались гости, и Чайник уже закипал, в гостиной разгорелся нешуточный спор. Спорили гости, горячился хозяин: «Что же в жизни самое важное?» Одни говорили это - когда тебя любят, другие утверждали это - когда ты любишь сам. Все спорили, перебивая друг друга, и никак не могли решить, когда же наступает истинное счастье. Спор шел горячий. Но жарче всех было Чайнику. Про него забыли все. Он свистел, свистел, вспотел, запарился... Все звал к плите хозяина, но тот его не слышал. Чайнику уже стало больно. Вся вода выкипела. И когда хозяин спохватился и прибежал на кухню, то было поздно. Чайник почернел, закоптился, и в его боку прогорела дыра. Хозяин очень расстроился. Расстроились и гости. Но делать было нечего, как только взять да выбросить Чайник на помойку.
Лежит Чайник на куче мусора. Никому он теперь не нужен. Никогда уж больше не придется ему посвистеть и напоить кого-нибудь чаем.
- Эх! Чем так жить, лучше утопиться! - сказал он сам себе под нос и побрел к реке.
Долго шел Чайник, наступила ночь. В реке он увидел отражение звезд и круглолицую Луну. Вдруг показалось Чайнику, что Луна ему подмигнула:
- Давай прыгай! Не робей! От этого Чайнику стало еще горше. В последний раз он видел реку, звезды и холодную Луну.
- Вот если бы с Солнышком мне попрощаться! - подумал Чайник. - Встретить новый день, в последний раз почувствовать его тепло... Потом и помереть не жалко. И решил дождаться. Прилег на берегу подальше от воды, на сухом песочке. И так ему было обидно и жалко себя, что Чайник тихонько заплакал. А потом засопел, засопел... И не заметил, как заснул. Проснулся Чайник от какого-то странного легкого ощущения внутри себя. В нем что-то двигалось. Нет, это была не струя холодной воды, а что-то совершенно незнакомое, теплое и живое.
- Ты кто? - спросил Чайник.
- Я - Береговая Ласточка. Птичка такая.
- А что ты здесь делаешь?
- Вью гнездо. Скоро у меня будут птенчики, маленькие ласточки. Здесь очень удобно, сухо и нет сквозняка. Вот, если еще раздобуду перышек и мягкой травы, совсем будет замечательно. Прутики - это, конечно, хорошо, - размышляла Ласточка вслух, - но мяконький пушок гораздо лучше для моих деток.
Она собралась вспорхнуть, но Чайник почти закричал:
- Постой! Значит, теперь я - твой дом? Ты будешь здесь жить?
- Какой ты непонятливый, однако! - возмутилась Ласточка, склонив вертлявую черную головку. - Я буду здесь жить вместе с моими птенчиками. Не удерживай дольше меня, мне надо торопиться. Ласточка полетела в поисках перышек и сухой травы, она была очень занята своими приготовлениями, у нее было много забот, ей было некогда отвечать на глупые вопросы Чайника.
- Теперь я - дом! Во мне будут жить маленькие птички... Ласточки... Я им нужен! – вдруг засвистел Чайник. Как это у него получилось, он не знал. Но он свистел… Точно, свистел. Сначала тихо, а потом все громче и радостней.

Принять себя

Вы не можете быть никем иным, а лишь тем, кто вы есть. Расслабьтесь! Существованию вы нужны именно таким.

Однажды король пришёл в сад и увидел вянущие и гибнущие деревья, кусты и цветы. Дуб сказал, что он умирает потому, что не может быть таким высоким, как сосна. Обратившись к сосне, король нашёл её опадающей потому, что она не может давать виноград подобно виноградной лозе. А лоза умирала потому, что она не может цвести, словно роза. Вскоре он нашёл одно растение, радующее сердце, цветущее и свежее. После расспросов он получил такой ответ:

— Я считаю это само собой разумеющимся, ведь когда ты посадил меня, ты хотел получить радость. Если бы ты хотел дуб, виноград или розу — ты посадил бы их. Поэтому я думаю, что не могу быть ничем другим, кроме того, что я есть. И я стараюсь развивать свои лучшие качества.

Ты здесь потому, что существование нуждалось в тебе таком, какой ты есть! В ином случае кто-то другой был бы здесь. Ты воплощение чего-то особенного, существенного, чего-то очень важного. Почему тебе необходимо быть Буддой? Если бы Бог хотел другого Будду, он произвел бы столько Будд, сколько захотел. Но он создал только одного Будду, этого достаточно. С тех пор он не создал другого Будду или Христа. Вместо этого он создал тебя. Подумай, какое внимание Универсума было уделено именно тебе!

Ты избран — не Будда, не Христос, не Кришна. Их дело сделано, они внесли свой вклад в существование. Сейчас ты здесь, чтобы внести свой вклад. Взгляни на себя. Ты можешь быть только собой ... невозможно, чтобы ты стал кем-то другим. Ты можешь радоваться и цвести, или можешь завянуть, если ты не принимаешь себя.

История с превращениями

Летело по небу Белое Облачко и напоминало барашка, то есть, сразу два дела делало: летело и напоминало. Это довольно трудно - делать два дела сразу. Но Белое Облачко старалось изо всех сил - так что оба дела у него прекрасно получались: и летело оно очень хорошо, и напоминало совсем неплохо.
Поэтому, когда какое-нибудь встречное Облачко останавливалось и начинало внимательно разглядывать Белое Облачко, а потом спрашивало: «Кого же это Вы мне напоминаете?», - Белое Облачко охотно отвечало: «Барашка!» - и летело дальше.
И вдруг Белое Облачко остановилось как вкопанное: оно и само удивилось, что может так остановиться! Оно ведь не видело никогда, как останавливаются вкопанные, и кто такие вкопанные - не знало.
А дело в том, что навстречу Белому Облачку летело Голубое Облачко и напоминало цветок.
- Ой! - сказало Белое Облачко.
И тут произошла странная вещь: Голубое Облачко тоже остановилось как вкопанное. И тоже сказало:
- Ой!
Получилось, что они друг про друга сказали «ой», а это означало, что Белое Облачко и Голубое Облачко полюбили друг друга, потому что, когда друг про друга говорят «ой», сомнений нет: это любовь.
Так они стояли каждое на своем месте, молчали и любили друг друга. И тогда Белое Облачко не выдержало.
- Я полюбило Вас ужасно, - сказало оно.
А Голубое Облачко очень смутилось, но тоже призналось:
- И я полюбило Вас ужасно.
И от этого обоим сразу стало так хорошо!
Через некоторое время Голубое Облачко спросило:
- Что же нам теперь делать?
Белое Облачко не знало, как отвечать, и только вздохнуло из глубины души. Оно даже удивилось, что смогло так вздохнуть: Белое Облачко, конечно, не знало, как это - из глубины души, и где находится глубина души - не знало.
Тогда и Голубое Облачко вздохнуло из глубины души. Вот как...
Но что-то было надо делать - и Белое Облачко предложило:
- Давайте теперь любить друг друга вечно!
- Давайте! - обрадовалось Голубое Облачко и добавило: - Это, наверное, так приятно - любить друг друга вечно!.. Я всегда мечтало любить кого-нибудь вечно.
- Потом оно немножко подумало и спросило: - А нам это можно?
- Почему же нет? - удивилось Белое Облачко.
- Ну... - нерешительно проговорило Голубое Облачко, потому что Вы, например, напоминаете барашка, а я, например, напоминаю цветок. А барашки едят цветки...
- Так ведь это живые барашки едят живые цветки, а напоминающие барашки не едят напоминающих цветков! - со всей уверенностью возразило Белое Облачко.
- Тогда все в порядке! - улыбнулось Голубое Облачко и принялось любить Белое Облачко вечно...
И так они вечно любили друг друга, но вдруг Белое Облачко сказало с тревогой:
- Кажется, я во что-то превращаюсь из барашка. Я пока еще не понимаю, во что именно, но во что-то точно превращаюсь.
- Это очень грустно, - откликнулось Голубое Облачко. - Я уже так привыкло любить барашка вечно... Не превращайтесь, пожалуйста, ни во что!
- Не могу, - прошептало Белое Облачко и превратилось в слоника. Голубое Облачко даже глаза зажмурило от огорчения. А когда открыло, то увидело слоника и сказало честно:
- Теперь Вы напоминаете уже слоника.
- Вы не станете больше любить меня вечно, раз я слоник? - спросило Белое Облачко, печально качнув хоботком.
- Не знаю, - ответило Голубое Облачко, - будет ли это хорошо. Я ведь уже обещало барашку, что буду вечно любить барашка. Если я теперь скажу слонику, что буду любить слоника вечно, то получится, что барашка я люблю не очень вечно... Просто не представляю, что мне делать!
- И я не представляю, - призналось Белое Облачко, причем хоботок его уныло повис.
Они помолчали, но вдруг Голубое Облачко вздрогнуло.
- Кажется, - сказало оно, - я тоже во что-то превращаюсь из цветка. Только пока еще неизвестно - во что.
- Не надо! - воскликнуло Белое Облачко. - Я уже так привыкло любить цветок, мне будет грустно...
Но Голубое Облачко на глазах превратилось в ленту.
- Теперь Вы напоминаете ленту, - вздохнуло Белое Облачко.
- И Вы не станете больше любить меня вечно, раз я лента...
Белое Облачко задумалось и думало долго.
- Мне бы очень хотелось любить Вас вечно, - наконец ответило оно, - но я уже обещало, что буду вечно любить цветок. Если я теперь начну любить ленту, что же скажет цветок?
И они в слезах посмотрели друг на друга.
- Подождите! - опомнилось наконец Белое Облачко. - Но ведь барашка и цветка больше нет! Есть слоник и лента, а слоник и лента вполне могут любить друг друга вечно.
- Это если слоник не растопчет ленту, - разумно заметило Голубое Облачко.
- Настоящий слоник, - возразило Белое Облачко, - он, конечно, может растоптать настоящую ленту, но напоминающие слоники напоминающих лент не растаптывают.
После этого Белое Облачко и Голубое Облачко успокоились и опять стали любить друг друга вечно. Белое облачко превращалось еще в аиста, в горную вершину, в знамя, а Голубое Облачко - в бант, в принцессу и просто даже в какое-то видение, но они все равно продолжали любить друг друга вечно, потому что самое главное - не кого ты напоминаешь, а кто ты есть!

Маленькая Душа и Солнце

Однажды жила-была Маленькая Душа, и сказала она Богу:

— Я знаю, кто я есть!

И Бог сказал:

— Это прекрасно! Кто же ты?

И Маленькая Душа прокричала:

— Я Есть Свет!

— Это верно, — улыбнулся Бог. — Ты есть Свет.

Маленькая Душа была страшно счастлива, так как она выяснила то, что Всем душам Королевства предстоит выяснять.

— О! — сказала Маленькая Душа. — Это действительно здорово!

Но вскоре знание того, кем она была, показалось ей недостаточным. Маленькая Душа почувствовала внутренний дискомфорт, теперь ей захотелось быть тем, что она есть. Итак, Маленькая Душа вернулась к Богу (что совсем неплохая идея для всех душ, которые хотят узнать, Кто Они Есть в Действительности) и сказала:

— Теперь, когда я знаю, Кто Я Есть, скажи, можно ли мне быть этим?

И Бог сказал:

— Ты хочешь сказать, что хочешь быть Тем, Кто Ты Уже Есть?

— Ну, — ответила Маленькая Душа, — одно дело знать, Кто Я Есть, и совсем другое — фактически быть этим. Я хочу почувствовать, как это — быть Светом!

— Но ты уже есть Свет, — повторил Бог, вновь улыбаясь.

— Да, но я бы хотела узнать, как это — чувствовать себя Светом! — воскликнула Маленькая Душа.

— Хорошо, — сказал Бог с улыбкой. — Я полагаю, я должен знать: ты всегда любила приключения.

И затем Бог продолжил уже по-другому.

— Есть только одна деталь…

— Что это? — спросила Маленькая Душа.

— Видишь ли, нет ничего иного, кроме Света. Понимаешь, я не создал ничего отличного от тебя; и поэтому тебе не так просто будет познать, Кто Ты Есть, пока нет ничего, что есть не ты.

— Хм… — сказала Маленькая Душа, которая была теперь несколько смущена.

— Подумай над этим, — сказал Бог. — Ты подобна свечке на Солнце. О, ты там, не сомневайся, вместе с миллионом, квадриллионом других свечей, которые составляют Солнце. И Солнце не было бы Солнцем без вас. Нет, это бы осталось солнце без одной из своих свечей. И это было бы вовсе не Солнце, так как оно бы уже не было такое же яркое. И всё-таки, как же познать себя, как Свет, когда ты внутри Света — вот вопрос.

— Ну, — подпрыгнула Маленькая Душа, — ты — Бог. Придумай что-нибудь!

Бог опять улыбнулся.

— Я уже придумал. Раз ты не можешь увидеть себя как Свет, когда ты внутри Света, мы окружим тебя темнотой.

— Что такое темнота? — спросила Маленькая Душа.

Бог ответил:

— Это то, что не ты.

— Я буду бояться темноты? — вскрикнула Маленькая Душа.

— Только, если ты выберешь бояться, — ответил Бог. — В действительности нет ничего, чего можно было бы бояться, пока ты не решаешь, что это так. Видишь ли, мы всё это придумываем. Мы притворяемся.

— О, я уже чувствую себя лучше, — сказала Маленькая Душа.

Затем Бог объяснил, что для того, чтобы что-либо испытать в полной мере, должно случиться нечто полностью противоположное.

— Это величайший подарок, — сказал Бог — потому что без этого ты не можешь знать, что есть что. Ты не можешь знать, что такое Тепло без Холода, Верх без Низа, Быстро без Медленно. Ты не можешь знать Лево без Право, Здесь без Там, Теперь без Тогда. И поэтому, — заключил Бог, — когда ты окружена темнотой, не грози кулаком, не кричи, не проклинай темноту. Лишь оставайся Светом внутри темноты и не сердись на неё. Тогда ты узнаешь, Кто Ты Есть в Действительности, и все остальные тоже это узнают. Позволь своему Свету светить так, чтобы каждый узнал, какая ты особенная.

— Ты полагаешь, хорошо показывать другим, что я особенная? — спросила Маленькая Душа.

— Конечно! — хихикнул Бог. — Это очень хорошо! Но запомни, «особенный» не означает «лучший». Каждый является особенным, каждый своим уникальным образом! Только многие забыли об этом. Они увидят, что это хорошо для них быть особенными только тогда, когда ты поймешь, что это хорошо быть особенной для тебя самой.

— О, — сказала Маленькая Душа, танцуя, подпрыгивая и смеясь от радости. — Я могу быть такой особенной, какой мне хочется быть!

— Да, и ты можешь начать прямо сейчас, — сказал Бог, который танцевал, подпрыгивал и смеялся вместе с Маленькой Душой. — Какой частью особенного ты хочешь быть?

— Какой частью особенного? — переспросила Маленькая Душа. — Я не понимаю.

— Ну, — объяснил Бог, — быть Светом — это быть особенным, а быть особенным — это иметь массу частей особенного. Особенно — быть добрым. Особенно — быть нежным. Особенно — быть творческим. Особенно — быть терпимым. Можешь ли ты придумать какой-нибудь другой способ быть особенным?

Маленькая Душа помолчала мгновение, а затем воскликнула:

— Я думаю о множествах способов быть особенной. Особенно быть щедрым, особенно уметь дружить. Особенно сочувствовать другим!

— Да! — согласился Бог. — И ты можешь быть всем этим или любой частью особенного, которой ты пожелаешь быть, в любой момент. Это то, что означает быть Светом.

— Я знаю, чем я хочу быть! — сообщила Маленькая Душа с огромным воодушевлением. — Я хочу быть частью особенного, которое называется «прощением». Это особенно — быть прощающим?

— О, да, — подтвердил Бог. — Это очень особенно.

— Хорошо, — сказала Маленькая Душа. — Это то, чем я хочу быть. Я хочу быть прощающей. Я хочу испытать себя именно как прощающая.

— Ладно, — сказал Бог, — но есть одна вещь, которую тебе необходимо знать.

Маленькая Душа начала проявлять лёгкое нетерпение. Так всегда бывает, когда есть некоторые сложности.

— Что же это? — воскликнула Маленькая Душа.

— Нет никого, кого надо было бы прощать.

— Никого? — Маленькая Душа с трудом верила услышанному.

— Никого, — повторил Бог. — Всё, что я создал, — совершенно. Среди всего сотворённого нет ни одной души менее совершенной, чем ты. Оглянись вокруг!

И тут Маленькая Душа обнаружила, что собралась огромная толпа. Души собрались отовсюду, со всех концов Королевства. По нему разнеслась весть, что между Маленькой Душой и Богом происходит необыкновенная беседа, и все захотели послушать, о чём они беседуют. Вглядываясь в бессчётное число других душ, собравшихся там, Маленькая Душа была вынуждена согласиться. Не было ничего менее прекрасного, менее чудесного и совершенного, чем сама Маленькая Душа. Так удивительны были собравшиеся вокруг души, так ярок был излучаемый ими Свет, что Маленькая Душа едва могла на них смотреть.

— Кого тогда прощать? — спросил Бог.

— Это становится вовсе не смешно! — проворчала Маленькая Душа. — Я хотела испытать себя как Та, Которая Прощает. Я хотела познать, что чувствует эта часть особенного.

И Маленькая Душа поняла, что означает чувствовать печаль. Но как раз в это время вышла вперёд из толпы Дружественная Душа.

— Не печалься, Маленькая Душа, — сказала Дружественная Душа, — я помогу тебе.

— Ты? — посветлела Маленькая Душа. — Но как ты это сделаешь?

— Я могу дать тебе кого-то, кого можно бы было простить!

— Ты можешь?

— Разумеется! — прощебетала Дружественная Душа. — Я могу прийти в твоё следующее воплощение и сделать тебе что-то такое, что ты должна будешь простить.

— Но почему? Почему ты это сделаешь? — спросила Маленькая Душа. — Ты, которая сейчас пребываешь в состоянии абсолютного совершенства! Ты, вибрации которой создают такой яркий Свет, что я едва могу смотреть на тебя! Что может заставить тебя хотеть понизить твои вибрации до такой степени, что твой яркий Свет превратится в густую темноту? Что может заставить тебя, которая так светла, что может танцевать со звёздами и перемещаться по всему Королевству с любой задуманной скоростью, прийти в мою жизнь и сделать себя настолько тяжёлой, что ты сможешь совершить плохое?

— Очень просто, — промолвила Дружественная Душа, — я сделаю это, потому что я люблю тебя.

Маленькая Душа, казалось, была удивлена таким ответом.

— Не изумляйся так, — сказала Дружественная Душа. — Подобную вещь ты уже делала для меня. Ты не забыла? О, мы танцевали друг с другом множество раз. Мы скользили сквозь вечности и через все века. Через все времена и во многих-многих местах танцевали мы друг с другом. Разве ты не помнишь? Мы обе были Всем От Этого. Мы были Верхом и Низом от Этого, Левым и Правым от Этого. Мы были Здесь и Там Этого, Теперь и Тогда Этого. Мы были мужским и женским, добром и злом. Мы обе были жертвой и злодеем Этого. Так мы приходили вместе, ты и я, множество раз прежде, каждый принося другому точное и совершенно противоположное, чтобы выразить и испытать, Кто Мы Есть в Действительности. И поэтому, — объяснила чуть погодя Дружественная Душа, — я приду в твоё следующее воплощение и на этот раз буду «плохой». Я сделаю что-нибудь воистину ужасное, и тогда ты сможешь испытать себя как Та, Которая Прощает.

— Но что ты сделаешь такое, настолько ужасное? — спросила Маленькая Душа, уже слегка нервничая.

— О, мы что-нибудь придумаем, — ответила Дружественная Душа, подмигнув.

Затем Дружественная Душа стала серьёзной и тихим голосом добавила:

— Тебе надо бы знать об одной вещи.

— Что это? — пожелала узнать Маленькая Душа.

— Я замедлю свои вибрации и стану очень тяжёлой, чтобы сделать эту, не такую уж приятную вещь. Мне придётся стать чем-то очень непохожим на себя. А взамен я попрошу у тебя лишь одно доброе дело.

— О, что угодно, что угодно! — закричала Маленькая Душа и принялась танцевать и петь. — Я стану прощающей, я буду прощающей!

Тут Маленькая Душа увидела, что Дружественная Душа остаётся по-прежнему очень тихой.

— Что это? — спросила Маленькая Душа. — Что я могу сделать для тебя? Ты просто ангел доброжелательства, что сделаешь это для меня!

— Конечно, эта Дружественная Душа — ангел! — вмешался Бог. — Каждый — ангел! Всегда помни: я никого, кроме ангелов, вам не посылаю.

И тогда Маленькой Душе ещё больше захотелось сделать ответный подарок Дружественной Душе, и она снова спросила:

— Что я могу сделать для тебя?

— В тот момент, когда я буду мучить тебя и избивать, в тот момент, когда я сделаю тебе самое плохое, что ты только можешь вообразить, в этот самый момент…

— Что? — не выдержала Маленькая Душа. — Что же?

Дружественная Душа стала ещё тише и спокойнее:

— Помни, Кто Я Есть в Действительности.

— О, я буду помнить! Я обещаю! — воскликнула Маленькая Душа. — Я всегда буду помнить, как я видела тебя здесь, именно сейчас!

— Хорошо, — сказала Дружественная Душа, — потому что, видишь ли, я притворюсь так сильно, что забуду себя. И если ты не будешь помнить, кто я есть в действительности, я не смогу это вспомнить очень-очень долго. И если я забуду, Кто Я Есть, ты можешь забыть, Кто Есть Ты, и мы обе потеряемся. Тогда мы будем нуждаться в приходе другой души, чтобы она напомнила нам обеим, Кто Мы Есть.

— Нет-нет, мы не забудем, — вновь пообещала Маленькая Душа. — Я буду помнить тебя! И я буду благодарна тебе за этот подарок — шанс испытать себя, Кто Я Есть.

Итак, соглашение было достигнуто. И Маленькая Душа отправилась в новое воплощение, чтобы стать частью особенного, имя которому «Прощение». И Маленькая Душа с волнением ожидала возможности испытать себя как Прощающую, и поблагодарить любую другую душу, сделавшую это возможным. И в любой момент времени в этом новом воплощении, когда бы новая душа ни появилась на сцене, что бы эта новая душа ни принесла, радость или печаль, и особенно, если она приносит печаль — Маленькая Душа думает о том, что сказал Бог:

— Всегда помни, никого, кроме ангелов, я вам не посылаю.

В небе

Далеко, далеко на небе, где белые пушистые облака каждое утро встречают рассвет, где каждую ночь одинокий месяц пересчитывает золотые звёзды, где лучи солнца соприкасаются с самой Вечностью, там живут само очарование этого мира, там живут Ангелы. Их существование беззаботно, целыми днями они играют с каплями дождя, свежим ветром и сияющей радугой. У них нет ни печалей, ни горя, ни радости, ведь Ангелы не умеют чувствовать. Их жизнь – это бессмертие, утопающее в ярком свете неба. Они знают лишь смех и веселье, они не смогут обмануть и предать, их души чище, чем самые невинные слёзы. Но они не умеют любить, ведь их самое главное предназначение хранить любовь других – простых смертных людей.
Ещё Ангелы умеют дарить прекрасные сны. Каждую ночь они спускаются на землю со своих снежных облаков и накрывают души людей белыми крыльями. Но только тот, кто любит по-настоящему может увидеть такие сны. А утром Ангел возвращается обратно, растворяясь в сияющем свете предрассветных лучей, отдав все свои чувства чужой любви.
Ангелам не бывает грустно от этого, они не знают что такое боль. Боль души. Для них чужды все земные переживания. Люди слишком мелочны, а Ангелы выше всего этого. Они, купающиеся в каплях росы, танцующие вместе с хороводами снежинок, падающие вместе с огромными водопадами в бездны океанов, они никогда не смогут убить, ни душу, ни тело.
Но бывают и исключения, когда в душе Ангела просыпается такое запретное для него чувство – любовь. Они влюбляются в простых смертных, а любовь Ангела – это очень сильные эмоции. Он перестаёт отдавать свои чувства людям, он перестаёт быть их хранителем. И тогда он становится бесполезным для неба, и его изгоняют. Навсегда. Сама вечность отбирает у Ангела крылья и бессмертие, и он спускается на землю. Он будет простым человеком, но душа навсегда останется прежней. Неся миру свет, он будет снова отдавать себя людям, но при этом он сможет любить. И уже другой Ангел будет хранить его любовь, защищать от ошибок и дарить сказочные сны.
Посмотри вокруг, может рядом с тобой есть Ангел, который отрёкся от неба ради тебя…

Для тех, кто расстается

Какое чудесное время года – весна! И лето тоже хорошее время года. Но сейчас осень с грязными листьями на земле и хмурым обиженным небом. Все лето они прожили вместе на даче и были самыми счастливыми во всей округе. Но теперь они должны расстаться и поэтому стали самыми несчастными. Через три дня электрички развезут их в разные стороны – ее на север, его на юг. Она – это маленькая симпатичная болонка с удивленными глазами, он – карликовый абрикосовый пудель с истинно королевской осанкой. Еще три дня мог он смотреть в ее огромные, все время чему-то удивленные глаза, а она – любоваться его красивой походкой. Три дня – так много и так мало, но они не считали минут.
И все-таки как несправедливо, что зимы тянуться так долго, а лето так быстро проходит.
- Ничего, - утешал пудель, - для тех, кто любит разлуки всегда долгие, а встречи короткие.
Как трудно понять суету перед дорогой тем, кто бережет каждую минуту. У них оставалось три часа. Три часа – так мало и так много.
- Знаешь, - утешал пудель, - если тебе станет очень грустно, ты посмотри на ночное небо, ведь оно будет и надо мной. А потом представь, что взлетаешь. Тогда между нами уже не будет стен и дорог, а над нами только звезды. А до звезд нам гораздо дальше, чем друг до друга, а значит, и не так уж далеко.
Как же они любили летом слушать гудки электричек. Тогда эти гудки были веселыми и беззаботными, а этот такой пронзительный и одинокий. У них осталось всего три минуты.
- Не плачь, - утешал пудель, - зима все равно пройдет и опять наступит весна, и мы снова встретимся, ведь у нас впереди – целая жизнь!
Целая жизнь – так много и так мало… Но они не считали минут.

Свадебная сказка

Лебеди, кто не любит смотреть на них? Даже маленькая пташка усердно машет крыльями, когда они взлетают. Даже самые неугомонные утки затихают, когда они склоняют друг к другу головы. Лебеди – красивые, сильные птицы, но не только за это их любят люди. Может быть, и за то, что они так похожи на любовь. Лебедь и лебедушка – так называют молодых влюбленных, но и птицы бывают посвящены в эту тайну.
Что у них было? Четыре крыла и два сердца – целое богатство для тех, кто разбирается в жизни. А еще – большое небо, в котором они любили летать, и маленькое озеро, в котором они любили плавать.
Она попалась в охотничьи силки. Он долго кружил рядом, пока ее не забрали человеческие руки, а потом улетел на маленькое озеро.
Почему людям кажется, что счастье можно держать в руках? Почему они не могут понять, что есть сокровища, которые хранятся только в сердце? Отчего так заманчиво иметь в доме прирученную свободу? Наверное, оттого что это не возможно.
Она стала жить с домашними птицами, ее кормили, за ней ухаживали. Ее ласкали. Так, как могут ласкать только те, кто не понимает. Что лучшая ласка – большое крыло, что лучшая нежность встречный ветер. Ее похлопывали по спине обрезанные крылья, пытаясь утешить легким кормом и мелкой лужей. Может, они правда думали, что облагодетельствовали ее, может, они искренне верили, что нашли для нее в своем птичнике дом – жить в клетке без веры трудно даже с обрезанными крыльями.
Но она не верила в покой и каждое утро искала выход, выход к небу, озеру и двум потерянным крыльям. Она искала до тех пор, пока не обессиливала совсем, и тогда сердобольные домашние птицы давали ей воды, как больной, на выздоровление которой они еще надеялись. Но каждое утро все начиналось для нее снова: может быть, она знала, что каждое утро на маленьком озере ее ждали, ждал тот, который, как и она, не верил в покой. Он прилетал для того, чтобы проверить, не вернулась ли она, потому что нельзя не ждать того, кого любишь, чтобы не говорил тебе разум.
Другие лебеди звали его к себе: маленькое озеро таило в себе много опасностей. Но что такое опасности, когда еще есть силы ждать? Поэтому он не улетал с другими, он боялся только одного – что она не вернется. В стае было много других лебедушек, сравниться с которыми по красоте не могла даже она, но обмануть можно только глаза, сердце не обманешь. Сердце звало каждое утро на озеро, и он верил ему так же, как верил ей. И может быть, эта вера открыла ей однажды калитку в голубое небо и маленькое озеро, озеро, которое их снова соединило.
Они улетали, улетали от тех, кто ставил силки и надеялся поймать в них свободу. У них было лишь четыре крыла и любовь, которую эти крылья несли. Но перед тем как скрыться за далью, они сделали круг над крышей маленького дома. В этом доме жили те двое, которым лебеди завещали свою любовь и верность.

Капелька

В далёком море, на большой глубине, жила-была Капелька воды. Она жила так глубоко, что свет не мог пробиться к ней сквозь толщу воды. Вокруг были темнота и холод. Капелька была окружена другими каплями, такими же, как она. Общаться с ними не было никакого смысла. По крайней мере, так считала капелька. Ведь через мгновение их уже не будет рядом.
Капелька была одинокой среди миллионов одинаковых капель. Где-то она слышала, что если подняться высоко наверх, то там будет новый мир, совсем не похожий на холодную темноту глубин. Но капелька не верила в эти сказки, и опускалась всё глубже и глубже.
Однажды она столкнулась с каплей, которая поднималась вверх.
- Эй, - сказала та, - почему ты погружаешься всё глубже и глубже, разве ты не знаешь, что наверху нас ждёт новый мир?
- Я не верю в эти сказки, - ответила капелька.
- Это не страшно, просто следуй за мной, ты ведь ничего не теряешь, правда?
Капелька согласилась, и они стали подниматься вдвоём. Путь наверх был долгим. Возможно, он длился несколько недель, или даже несколько месяцев. Сначала капелька чувствовала себя неуютно рядом со своим новым спутником. Но они поднимались всё выше, давление воды ослабевало, и вскоре они увидели свет. Он был сначала слабым, но и слабый свет показался капельке ослепительным. И по мере того, как они приближались к поверхности, восторг захватывал её. И вот вода расступилась, и капелька почувствовала нечто совершенно новое - воздух. Это был совершенно новый мир.
В следующее мгновение капелька оказалась на гребне волны, а ещё через секунду - превратилась в облачко пара. Это произошло так неожиданно, что она даже не успела испугаться. Оглядевшись вокруг, она увидела, что её спутник был рядом. Он ободрял - всё в порядке, это нормально. И они продолжали подъём, внизу было бескрайнее море, а сверху - такое же бескрайнее небо. Солнце блестело на волнах, вдалеке плыли облака, и казалось, что так будет всегда. Но вскоре их подхватил ветер, и капелька почувствовала, что они летят быстро, быстрее, чем она могла себе представить. Через какое-то время капелька увидела впереди землю. Возможно, это был остров, может быть - портовый город, или что-то ещё.
Путешествие капельки продолжалось, она парила над землёй, каждое мгновение, узнавая что-нибудь новое, чувства удивления, восхищения и радости переполняли её. Но время шло, и в один прекрасный день ей надоело рассматривать землю с высоты; она просто упала вниз, на землю. На ощупь земля оказалась совершенно незнакомой, непохожей на воздух или воду. Ненадолго задержавшись на месте и осмотревшись вокруг, капелька покатилась вниз, оставляя за собой влажный след. Такой способ перемещения показался ей гораздо менее приятным, чем полёт, но не менее интересным. Очень скоро она попала в речку, это было знакомо, но всё же не так, как прежде. Теперь вода вокруг не была солёной, и двигалась гораздо быстрее, чем в глубине моря. Из речки капелька попала в реку, а из реки - снова в море. И вот она снова оказалась там, откуда началось её путешествие.
Снова вокруг были миллионы капель, и казалось, что все они одинаковы. Но теперь капелька знала, что это не так. Она помнила, что ОДНА ВСТРЕЧА МОЖЕТ ОТКРЫТЬ для нее ЦЕЛЫЙ НОВЫЙ МИР! К каждой капле ОНА ОТНОСИЛАСЬ С ИНТЕРЕСОМ И НАДЕЖДОЙ. И в каждой капле она видела что-то новое, ведь двух одинаковых капель не существует.

Если меня совсем нет

Еще совсем немного - и загорятся звезды, и выплывет месяц и поплывет, покачиваясь, над тихими осенними полями. Потом месяц заглянет в лес, постоит немного, зацепившись за верхушку самой высокой елки, и тут его увидят Ежик с Медвежонком.
- Гляди, - скажет Ежик.
- Угу, - скажет Медвежонок.
А месяц подымется еще выше и зальет своим холодным, тусклым светом всю землю.
Так было каждый вечер в эту ясную холодную осень. И каждый вечер Ежик с Медвежонком собирались то у Ежика, то у Медвежонка и о чем-нибудь говорили.
Вот и сегодня Ежик сказал Медвежонку:
- Как все-таки хорошо, что мы друг у друга есть!
Медвежонок кивнул.
- Ты только представь себе: меня нет, ты сидишь один и поговорить не с кем.
- А ты где?
- А меня нет.
- Так не бывает, - сказал Медвежонок.
- Я тоже так думаю, - сказал Ежик. - Но вдруг вот - меня совсем нет. Ты один. Ну что ты будешь делать?
- Пойду к тебе.
- Куда?
- Как - куда? Домой. Приду и скажу: "Ну что ж ты не пришел, Ежик?" А ты скажешь...
- Вот глупый! Что же я скажу, если меня нет?
- Если нет дома, значит, ты пошел ко мне. Прибегу домой. А-а, ты здесь! И начну...
- Что?
- Ругать!
- За что?
- Как за что? За то, что не сделал, как договорились.
- А как договорились?
- Откуда я знаю? Но ты должен быть или у меня, или у себя дома.
- Но меня же совсем нет. Понимаешь?
- Так вот же ты сидишь!
- Это я сейчас сижу, а если меня не будет совсем, где я буду?
- Или у меня, или у себя.
- Это, если я есть.
- Ну, да, - сказал Медвежонок.
- А если меня совсем нет?
- Тогда ты сидишь на реке и смотришь на месяц.
- И на реке нет.
- Тогда ты пошел куда-нибудь и еще не вернулся. Я побегу, обшарю весь лес и тебя найду!
- Ты все уже обшарил, - сказал Ежик. - И не нашел.
- Побегу в соседний лес!
- И там нет.
- Переверну все вверх дном, и ты отыщешься!
- Нет меня. Нигде нет.
- Тогда, тогда... Тогда я выбегу в поле, - сказал Медвежонок. - И закричу: "Е-е-е-жи-и-и-к!", и ты услышишь и закричишь:
"Медвежоно-о-о-к!.." Вот.
- Нет, - сказал Ежик. - Меня ни капельки нет. Понимаешь?
- Что ты ко мне пристал? - рассердился Медвежонок. - Если тебя нет, то и меня нет. Понял?
- Нет, ты - есть; а вот меня - нет.
Медвежонок замолчал и нахмурился.
- Ну, Медвежонок!..
Медвежонок не ответил. Он глядел, как месяц, поднявшись высоко над лесом, льет на них с Ежиком свой холодный свет.